И ныне проживает в Спутнике человек с уникальнейшей судьбой и биографией. Его судьба и судьба Спутника неразделимы. На сегодняшний день он и является настоящим носителем традиций и хранителем истории поселка Спутник. Юрий Ревякин - живая летопись поселка. Более 55 лет жизни он прожил в поселке Спутник, дети Юрия Михайловича родились, в Спутнике.
Вряд ли в истории Спутника найдется еще прапорщик или военнослужащий контрактной службы, которого на заслуженный отдых в запас провожают с особенными почестями: с построением личного состава части, с выносом Боевого Знамени части. Улыбка - визитная карточка деда Ревякина. Так его сейчас называют в поселке. Причем все. И супруга, и дети, и внуки, и земляки, и детвора, которая живет в поселке. Дед Ревякин - это не прозвище, это звание! Он гордится им. Дед - это уважительно, достойно.
В 1958 году восемнадцатилетним мальчишкой призван из Архангельской глубинки на действительную военную службу в ряды Вооруженных Сил СССР. Службу начал в 61-м мотострелковом полку, в объединенной ремонтной мастерской. Навыки плотника, полученные в суровой деревенской жизни, пригодились ему на службе и сыграли решающую роль в его дальнейшей жизни. Родом из многодетной семьи, он рано познал все трудности жизни и приучился стойко переносить бытовые невзгоды. С 12 лет он начал свою трудовую деятельность в бригаде плотников в родном поселке Щипицино Котласского района Архангельской области. Стал он хорошим плотником и столяром, что впоследствии пригодилось в его служебной деятельности.
Попытка первая Родину защищать…
Так уж случилось, что на службу ратную Юрий Михайлович призывался дважды. Сейчас об этом он рассказывает с легкой иронией. Первый раз он был призван, родным Котласским РВК. Пройдя все комиссии, отборы, формирование команд, он вскоре оказался в старинном подмосковном городке Руза. Службу предстояло начинать в учебной части ПВО. В ходе прохождения очередной медицинской комиссии у него было выявлена болезнь легких, в результате чего он вскоре оказался в окружном госпитале в г. Наро-Фоминск. Проведя, в стенах госпиталя, один месяц и пять дней, он вскоре, вернулся в часть с документами о комиссовании. Никому не нужный комиссованный солдатик, вынужден был самостоятельно добираться в часть, путешествуя на перекладных по Подмосковью. В части комиссованному особо не обрадовались, быстро оформили документы об увольнении, вручили проездные документы, и, изъяв у него курсантскую форму, вручили комплект подменного обмундирования. Врученный комплект обмундирования состоял: из пары видавших виды, множество раз ремонтированных сапог, при том на два размера больше; старенькой солдатской шинели, со множеством заплаток; комплекта подменного хлопчатобумажного обмундирования в котором был разгружен не один десяток вагонов с углем.. На последние копейки, приобретен батон хлеба, составивший основу продовольственного пайка на путь следования. Друг и односельчанин Ваня Синицкий, с которым призывались вместе, в этот день нес службу в наряде по столовой. На прощание он досыта накормил земляка, и пожелал счастливого пути. На этом закончился первый бесславный поход за фельдмаршальским жезлом.
Дорога домой была длительная и мучительная. Всю дорогу мучили сомнения и угрызения совести о том, что он оказался слабаком, и не смог достойно выполнить свой долг. Стыдился и боялся встречи с друзьями и односельчанами. В дороге донимало ноющее чувство голода и холода. Однажды, соседи по вагону расположившись рядом, с аппетитом принялись расправляться с куском ароматного свиного сала. От голода и запахов даже на время помутилось сознание, но чувство собственного достоинства преобладало и он, судорожно сглотнув горькую слюну отвернувшись к стенке вагона, попытался уснуть, а вернее забыться и отвлечься. Через двое суток, голодный, замерший несостоявшийся защитник Родины утром, затемно постучался в окна родного дома. Велико было разочарование родителей, а еще более стыдно было перед соседями и сверстниками которые буквально недавно провожали его в армию. Пришлось долго объяснять отцу, что он не убежал из армии, а комиссован по болезни и то только на один год. Начались обычные будни, работа в столярке.
Опять в строю..срочная.
В сентябре 1958 года, все тот же Котласский комиссариат, в жесткой форме напомнил о себе, доставив повестку на дом, подтвердив тем самым что, Родину защищать это профессия героическая и промедление в этом деле смерти подобно.. 23 сентября с вещами Юрий Михайлович во дворе Котласского РВК, влился в формируемую к отправке в Заполярье команду. Путешествие к новому месту службы, в так называемом телятнике заняло неделю, и уже 30 сентября 1958 года, поезд с новобранцами достиг конечного пункта назначения - железнодорожной станции Печенга. Заполярье встретило неприветливо. На улице уже полным ходом в свои права вступала зима. Все было покрыто десятисантиметровым слоем снега. Здесь же пришлось по серьезному выполнить первое приказание… Начальником команды ему поставлена первая боевая задача - в вагоне, в котором следовали, навести идеальный порядок и передать вагон приемщикам, т.е. работникам железной дороги..
Привезли автомобилями в расположение части. Прошли в казарму. С этого момента царь и бог для молодого пополнения стал старшина сверхсрочной службы Пискарев, а ангелами хранителями и носителями добродетели стали сержанты Николай Крылов, сержант Кузнечиков из Ленинграда, и украинец сержант Мартынюк. После распределения по отделениям и взводам, всех построили, выдали черные тюфячные наволочки и пустые матрацы, и повели за дорогу, на территорию нынешних складов РАВ. Там в деревянном сарае, доверху заваленном промороженной соломой, они и наполнили ею свои наволочки и тюфяки. В казарме, они были наглухо зашиты, выданными всем черными нитками с иголками и все размещены для первого ночлега на трехъярусных кроватях. В казармах было невыносимо холодно. Выданные чистые белоснежные простыни, наволочки и солдатские одеяла, суровый быт не особо украсили. Промороженная солома, заключенная в тюфяк и подушку кололась, и долго не согревала, а отдавала холодом. И только под утро удалось мало - мальски согреться и уснуть. Стоящие по углам металлические печки топились сырыми дровами назначенными истопниками, но в строго отводимое время. За всем этим следил специально назначенный пожарный патруль, который был наделен особыми полномочиями. А утром подъем, утренняя физическая зарядка, утренний осмотр, обязательная политинформация и долгожданный завтрак…
Особую страницу солдатской жизни составляла извечная борьба со снегом. Зимы очень снежные, зима в Заполярье мягкая, близость моря и частые снежные заряды способствовали постоянному накоплению снега. За ночь снега насыпало очень много, и уборка его превратилась в постоянную изнурительную рутинную обязанность. Снегоочистительной техники в те времена не существовало, и убирать его приходилось традиционнейшим способом - с помощью скребков, лопат и обыкновенных солдатских плащ-палаток. Расчищались в первую очередь дороги, плац и входы возле казарм. С помощью плащ – палаток и лопат этот снег укладывали ярусами, из-за чего городок со временем превращался в сказочный городок, спрятанный среди диковинных пирамид, протянувшихся вдоль плаца, дорог. Высота этих пирамид достигала крыш казарм.
Из-за этих снежных зим в повседневный обиход солдата вошли лыжи. Каждый солдат, призванный в полк, наряду со всеми видами довольствия получал и лыжи, которые на протяжении службы были его постоянным спутником жизни. До сих пор память сохраняет спортивные праздники по воскресеньям, лыжные кроссы , и участие в различного рода эстафетах, тактические учения и занятия в поле. Учения в зимнее время проходили в поле. Подразделения совершали многокилометровые марши на лыжах, на отдых размещались в поле под открытым небом, оборудовали позиции, маскировали их подручными материалами. Не успеешь завершить оборудование позиции и маскировку, а поступает новая команда, и вновь многокилометровый переход, развертывание в боевые порядки, встречный бой, преследование, и опять, оборудование позиций, маскировка…. Все это отнимало много сил, но и способствовало и физическому развитию, и вырабатывалась выносливость, а самое главное, воспитывался мужской характер, воля к победе, умение преодолевать трудности..
После карантина и принятия присяги, службу продолжил в ремонтной роте, в то время она называлась объединенной ремонтной мастерской. Командовал ротой хохол капитан Бутенко - старый и опытный технарь и заядлый любитель рыбалки. Командиром взвода был Виктор Перегудов. Служба в ремонтной мастерской давала определенные преимущества. Одно из них - это возможность в холодные зимние дни зашхериться и отогреться в ПТОР. Дело в том, что в парке боевой техники была своя котельная, которая отапливала ПТОР. Кроме того в ПТОР было одно заветное местечко - специально оборудованное отапливаемое помещение, в котором на специально оборудованных стеллажах, сделанных в виде сот, хранились емкости с антифризом и маслами, для танков и другой гусеничной техники полка. Это было общепризнанное самое теплое место на Спутнике, и где можно было бы в пустующее место втихаря забраться и прокемарить пару часов, при условии что тебя никто не вычислит и не прогонит..
О столовой стоит сказать особое слово. Характерно то, что здесь, в Заполярье, в обеденном зале, отопление вообще не было предусмотрено. Пища готовилась в огромных металлических котлах, наглухо вмурованных в печи, и топившихся, особо одаренными личностями из суточного наряда с улицы, вне зависимости от времени года и суток, или состояния погоды. Все старались, рассевшись за столами, дождаться своей порции, торжественно наполненной в алюминиевую миску. Несмотря на то, что молодой и здоровый организм требовал для души пира, руки сами обнимали миску с горячим блюдом и в течении нескольких мгновений чувство голода боролось с чувством холода, согревая остывшие пальцы и ладони рук… И не беда, что каша немножко пригорелая и отдавала горечью, зато во всем этом чувствовалась романтика военной службы..
Однажды, во время обеда столовую посетил командир дивизии генерал-майор Ягленко в сопровождении командования полка во главе с командиром полка полковником М. Беловым. Несмотря на старание командования полка показать все, что есть в лучшем виде, их старания не увенчались успехом. Приговор был краток и суров: «Все плохо!!!!». Не успел возмущенный генерал удалиться, как инициативная группа из состава командования полка, в срочном порядке, разработала План устранения недостатков, назначила ответственных, контролирующих и срочно сформировала рабочую команду. В рабочую команду и попал Юра Ревякин в качестве ответственного исполнителя и руководителя рабочей команды. По его ходатайству в группу включен и его друг Анатолий Лубенцов. К этому времени на складах нашлась и краска, и валики, и растворитель и наборы шпателей и… и…. С авралом не откладывали., работы продолжались весь вечер и всю ночь. К утру столовая засияла свежими и сочными красками, радуя глаз питающихся, и умножая и без того зверский аппетит. Качающиеся от усталости участники трудового подвига, с гордостью представили проверяющим результаты своего ударного труда. Прибывший сразу после завтрака генерал-майор Ягленко был приятно удивлен и по достоинству оценил рвение командования полка по наведению твердого уставного порядка и высказал удовлетворение по качеству проведенного ремонта. Обрадованные объявленной благодарностью участники рабочей команды, уже собрались было направиться отдохнуть после бессонной ночи, но не тут то было. Оказалось, что командир полка, оценив по достоинству качество выполнения ремонта в столовой, решил спасти остатки краски и принял решение освежить стенные панели спортзала. Протестовать было бесполезно, и к исходу дня краска закончилась, панели засверкали, как новенькие, а рабочая команда в полном составе вырубилась на матах посредине спортивного зала. К чести командования полка, трудовой энтузиазм рабочей команды был оценен по достоинству. За старание, и проявленную находчивость Юрию Ревякину предоставлен первый краткосрочный отпуск с выездом на Родину…
Разбуженная и растревоженная память, вытащила из недр задремавшего сознания еще один из характерных случаев. В конце 50-х годов, когда в солдатской среде время искоренило фронтовой быт, в укреплявшейся системе военной торговли, стали возникать новые формы обслуживания. Одной из таких усиленно культивируемых форм стало создание солдатских чайных. Вскоре эта волна докатилась и до Заполярья… Политработники и работники тыла части, временно объединив усилия, отобрали подходящее место в помещении бывшей полковой школы.. По взаимному соглашению сторон, руководителем и основным исполнителем работ назначен Юрий Михайлович, к этому времени зарекомендовавший себя как квалифицированный плотник, столяр, маляр и обладатель еще многих уважаемых профессий и специальностей. Особое настроение всему этому придавало то что, по всей дивизии был объявлен конкурс на лучшую солдатскую чайную. Применялись самые новые технологии, исходя из скромных возможностей удаленного заполярного военного городка. Старались и помогали все чем могли. Вскоре появился и дефицитнейшим по тем временам линолеум, барная стойка обработана и обклеена неизвестно откуда свалившимся линкрустом, панели после неоднократной переработки были отделаны под орех... Украшением столов и витрин стали несколько настоящих начищенных до ослепительного блеска самоваров украшенных гроздьями ароматных румяных баранок. Открытие было торжественное. Заведующая чайной Люся Рыбак приветливо встретила первых посетителей, среди которых было командование полка во главе с полковником Фомичевым А.А. и корреспонденты местных и военных газет. Вскоре были подведены итоги смотра на лучшую солдатскую чайную среди частей дивизии и известие о том, что их чайная заняла первое место, приятно обрадовала всех. Вскоре виновник торжества, и основной исполнитель работ убыл в свой очередной отпуск.
В период его службы, когда практически все здания в городке были деревянными, навыки столяра и плотника требовались повсеместно. И сейчас память его сохранила незабываемые эпизоды его жизни и окружавших его людей. Службу начинал в объединенной ремонтной мастерской полка. Всплывают в памяти эпизоды, когда ему молодому неопытному солдатику поручили ремонт кровли КТП парка, и как его нарасхват пытались использовать и на ремонте спальных помещений и санитарной части полка. Желание помочь людям, частое привлечение к ремонту ветхих помещений медицинского пункта полка и предопределили его дальнейшую судьбу. С легкой руки начальника медицинской службы полка майора Дворкина, он стал санитарным инструктором медицинского пункта полка. Военный медик с прекрасными человеческими качествами, врач-терапевт, замечательный психолог, незаменимый администратор и организатор - этот человек сыграл в жизни молодого архангельского паренька определяющую роль.
Одно из наиболее ярких воспоминаний о службе Юрия Михайловича это прохождения подразделений с песней. Любит Юрий Михайлович стоять и любоваться строем морских пехотинцев, проходящих по территории городка с задорной строевой песней. Штатские люди поют, когда им весело или грустно. Солдаты же поют при любом настроении. У гражданских принято петь сидя за столом или стоя на сцене. Военные поют на ходу – в движении. Зимой и летом, в дождь или зной, солдаты шагают с песней. Удивительно действие строевой песни: в мороз она согревает, в жару – бодрит, при усталости прибавляет силы и во всех случаях объединяет, сближает людей. Но, несмотря на ощущение единства и слитности, каждый из солдат все же поет по – своему, в соответствии со своим характером и способностями. Когда исполняют от души строевую песню, люди перевоплощаются, их объединяет ритм, который захватывает весь строй. В строю шагаешь размеренно, даже кажется вразвалочку, а порой вообще забываешь что идешь, увлеченный ритмом песни. Песня объединяет всех и подчиняет их общему порыву. Все едино: движение ног, покачивание плеч, четкий шаг, дыхание, голос и даже единое биение сердец… И такое святое и единое чувство строя, локтя товарища, понятно только тому кто сам шагал в строю с песней…
На память пришел случай когда, однажды во время строевого смотра, начальник медицинской службы полка майор Дворкин, проявил инициативу, и объединив все подразделения обеспечения в один строй. Короткий, но внушительный и инициативный инструктаж, и ведомое врачом сводное подразделение не спеша вышло на исходную линию. Все с интересом наблюдали за действиями полкового врача руководившего странным подразделением. Последовала четкая команда, сводное подразделение, соблюдая строй и дистанцию двинулось вперед, и над строем взлетел задорный запев «Солдатушки! Бравы ребятушки, а кто ж Ваши деды!» Запевал Дворкин, а в момент прохождения трибуны строй дружно, вопреки всем скептикам, необыкновенно слажено подхватил припев, как будто доказывая всем зазнавшимся пехотинцам, танкистам, артиллеристам – « А что? Знай наших!!». При подведении итогов прохождения с песней, мнение членов комиссии было единое - первое место присудили сводному подразделению.
Романтика военной службы, красота природы Севера, втянули и заворожили архангельского трескоеда. А тут еще и первое знакомство, и нахлынувшие чувства. Все слилось воедино, и после долгих раздумий принял решение остаться на сверхсрочной службе. Тем более хозяйская хватка и сметливость были везде востребованы. Вспоминается все время, что вечным спутником людей в условиях заполярья был холод, и основу борьбы за жизнь и благополучие составляла борьба с холодом, в которой были все равны. В конце 50-х и начале 60-х отопление жилого фонда, казарменных и служебных помещений осуществлялось дровяными печками. Поэтому одним из основных атрибутов и спутником жилого городка являлись дровяные сарайчики, иногда они были и двухэтажными. Дрова лихтером доставлялись в Линахамари, а оттуда автомобильным транспортом на полковой топливный склад, размещенный за речкой на месте нынешнего третьего парка. Дрова выписывались в службе КЭС полка, пилились за речкой и доставлялись в городок саночками. За особое счастье считалось, привезти дрова в городок машиной. Особая проблема была с обеспечением питьевой водой. Централизованное водоснабжение в городке отсутствовало. На ручье Каккури-йоки, в районе расположения нынешних гаражей правее бани, был сооружен деревянный помост, с которого и набиралась проточная вода. Большим спросом среди населения пользовались 40-литровые цинки из-под порохов, напоминающие молочные бидоны, но кубической формы. Вначале развозилась вода повозкой впряженной лошадкой с подсобного хозяйства. С постройкой улицы Заречной подвоз воды по утвержденному расписанию развозился автомобильной водовозкой, появление которой оповещалось частыми гудками автомобильной сирены.
В 1961 году согласился на сверхсрочную службу. Так и не расстался со Спутником. Тогда в поселке не было ни одного кирпичного здания. Одна улица Заречная, домики деревянные стояли. В одном из них нашей семье выделили комнатку. Помню, с вечера натопим, а к утру все остынет, в ведре вода замерзала. Так и жили. Это сейчас стоят пятиэтажки, центральное отопление. Комфорт…О «деревянном» периоде поселка напоминают только оставшиеся остовы маленьких домов. Их не сносят - наверное, руки не доходят.
А тут еще судьба свела с девушкой Тамарой в которую влюбился с первого взгляда. Тамара в конце 50-х приехала из Белоруссии в заполярный гарнизон Озерки на полуострове Рыбачьем, погостить у родной сестры Людмилы, которая была замужем за старшиной сверхсрочной службы Николаем Юрчонком. Красоты суровой природы Заполярья, романтика военной службы на краю земли, возможность трудоустройства - сыграли свою определяющую роль в дальнейшей судьбе девчонки из Белоруссии. После расформирования части на Рыбачьем, Тамара вместе с семьей Людмилы оказалась на новом месте службы Николая Юрчонка - в поселке Спутник. Здесь и свела судьба Тамару и Юрия. Вспыхнувшие чувства, вскоре официально были оформлены в брачный союз, и с тех пор они зашали по жизни вместе. Жили трудно, скитаясь по общежитиям, но молодость, задор, взаимная поддержка делали свое дело, трудности отходили на задний план, и вскоре в счастливой семье появилось маленькое чудо - дочь Рита 1961 года рождения. Жизнь приобрела новый смысл.
Сержантский бал…
А еще вспоминается такое мероприятие как «Сержантский бал». Это мероприятие дивизионного масштаба проводилось регулярно в гарнизонном Доме офицеров. Пригласительные на бал вручались командованием части, наиболее отличившимся сержантам, достигших наиболее высоких результатов в руководстве подразделением, за примерную воинскую дисциплину, за высокие показатели в боевой и политической подготовке. Готовились к балу долго и тщательно. Приводились в порядок прически, гладились особым образом и начищались до ослепительного блеска сапоги, тщательно гладилось обмундирование, подгонялись погоны и обязательно начищался и подгонялся полный комплект знаков воинской славы, начиная от «Отличника Советской Армии» до обязательного знака первого разряда, так называемого бегунка. Для доставки особо отличившихся на бал всегда от части выделялся автобус. Во время бала работал буфет, танцевали под сопровождением полкового духового оркестра. Однажды и Юрий Михайлович стал обладателем такого счастливого пригласительного билета, который вручил ему все тот же майор Дворкин. В гарнизонном Доме офицеров царила праздничная обстановка. Смех, музыка, нарядная публика, блеск наград и знаков воинской доблести, праздничная обстановка и суета. Молодая цветущая сияющая Тамара, оказалась в центре внимания среди молодых блестящих офицеров. Расстроенный Юрий, в какой то степени растерялся и не смог устоять перед натиском молодых офицеров, которые напористо оттеснили скромного сержантика. Кто знает, может после того памятного бала и было принято окончательное решение о создании семьи Ревякиных…
Одним из первых серьезных испытаний стало участие Юрия Михайловича в ликвидации очага холеры в начале 60-х в Узбекистане. Об этом факте не писали газеты. Признать, что в Советском Союзе - холера, об этом и речи не могло идти. Государство замалчивало гибель многих людей. А болезнь уже вышла за пределы одного района. В Узбекистане не хватало мест в больницах, но больные продолжали поступать. Требовалась помощь…
От приказа явиться в часть до отправки к месту новой дислокации прошло не больше двух часов. Сбор был короткий. Он успел попрощаться с семьей, собрал нехитрые вещички и через час стоял на трассе в ожидании автомобиля. Автобусом с Печенги, пассажирским поездом до Ленинграда и вот уже санинструктор 61-го мотострелкового полка Юрий Ревякин включен в состав формируемого полевого госпиталя Ленинградского военного округа. Но ни он, ни его однополчане не знали, куда их направляют. Лишь в самолете им сказали: «Идете на холеру».
Несколько часов лета. Две пересадки. И вот уже небольшой аэропорт, даже не аэропорт - так, посадочная полоса прямо посреди степи. Жара - страшная. Кажется, что от солнца некуда деваться. Металл нагревается так, что до него не дотронуться. Лето 1964 года в Узбекистане выдалось очень жарким. В тени - выше 40 градусов тепла. Да и какая там тень. Редкий кустарник да выжженная трава. Пот заливает глаза. А надо разгрузить самолет, развернуть палатки, оборудовать полевой госпиталь…
Госпиталь развернули в ближайшей школе-интернате. Врачей не хватало, что уж говорить об остальном персонале. Территория госпиталя была ограждена и охранялась вооруженным караулом. В обязанности санитарного инструктора Юрия Ревякина, назначенного начальником расчета дезинфекционной установки ДДП, смонтированной на шасси автомобильного прицепа, входила термообработка одежды и постельного белья, а также помывка личного состава. Вот и пришлось санинструктору освоить свою штатную специальность в полном объеме, и заниматься и обработкой, и помывкой больных, проводить санитарную дезинфекцию. О том, как было тяжело, о том, как пришлось налаживать быт местного населения, Юрий Ревякин вспоминать не любит.
- А что говорить-то? Грязно у них было в больницах, да еще местные врачи разрешали родственникам забирать вещи больных, - рассказывает Юрий Михайлович. - Вот и разносили заразу. Ну а мы, как приехали, навели порядок. Врачам запретили выходить из госпиталя. Обрабатывали все вокруг. Военные врачи - молодцы. В нашем госпитале не было ни одного случая гибели от холеры. Всех вылечили.
Только через три долгих месяца вернулся домой Юрий Ревякин, с подарками от благодарных узбеков. Ароматные дыни, правда, благоразумно продезинфицированные, стали лакомством для его дочери. Ведь на Севере, да еще в отдаленном гарнизоне, таких витаминов было просто не достать.
На его памяти сменилось много командиров, но больше всего запомнился Алексей Алексеевич Фомичев. Золотой был командир. Душевный. Когда какой праздник - всех приглашал. Никого не отделял. Для него все были равны -и офицеры, и сержанты. Вместе и на рыбалку ходили, и на охоту.
Длительное время он работал в местном детском саду, а в свободное время помогал новым «спутниковцам» обживаться в поселке. Столяр-то знатный Столярничать Юрий Ревякин научился еще в детстве, и когда его призвали на службу свою первую профессию не забыл. Не так давно, в 2002 году, на территории поселка появилось еще одно деревянное творение. Причем непосредственно к его созданию приложил руку и столяр Ревякин. Место для часовни в поселке искали долго. Три раза переносили крест. И вот, наконец, сруб привезли. Все поставили, построили, но закончить внутреннюю отделку часовни к Пасхе не успевали. Вот здесь и пригодились опять золотые руки Деда Ревякина и навыки столяра. Он принял активное участие в завершении работ по внутренней отделке часовни. Вот, наверное, потому так долго и живет , что богоугодное дело сделал. Да еще и сам покрестился. В этой же часовне.
Дед Ревякин считает себя счастливым человеком. В свои 75, продолжает работать, на здоровье не жалуется. С супругой живут, душа в душу. У них двое детей. Сын Сергей сейчас живет и работает в Санкт-Петербурге. Дочь Маргарита продолжает традицию семьи - служит на флоте. Внуки тоже не огорчают стариков.
В послужном списке деда Ревякина три боевые службы. Причем все они проходили далеко за пределами тогда еще СССР - в Сирии, Анголе и в Египте. Задача перед военными моряками стояла одна - находиться в этих горячих точках планеты и в случае ухудшения обстановки эвакуировать советских граждан. Вот и «болтались», как говорит Юрий Ревякин, корабли Северного и Черноморского флотов в Средиземном море.
- Особенно тяжело пришлось в Порт-Саиде, - вспоминает ветеран Вооруженных сил. - Хоть и есть определенные международные нормы, но противники постоянно провоцировали нас. То самолет пролетит над самой мачтой. То стреляют в нашу сторону. Один раз пуля даже попала в стоящий на палубе «уазик». Но местное население к нам, советским морякам, относилось очень хорошо. Жили они там бедно, вот мы и помогали. Нам, конечно, запрещали. Но мы все равно, по возможности, раздавали хлеб. Жалко ведь, особенно детишек. Помню, стоит один малец и жестами показывает: дайте хлеба. Я головой мотнул, что понял его. А он по руке другой проводит - еще и маслом намажь. Ну, думаю, ладно. Положил кусок масла на хлеб. Сбросил сверток на пирс. Когда пацаненок открыл его… Эти глаза не забуду никогда. Голод - он не только попрошайничать заставит.
На боевых службах подружился Юрий Михайлович с боцманом БДК мичманом Кравченко Иваном Савельевичем, человеком всю свою жизнь связавшего с флотом, с морем, с походами… Помнится во время авральных работ по погрузке материальных средств Иван Савельевич повредил связки и надолго был прикован во время похода к постели… Все нелегкие многочисленные заботы по организации питания экипажа корабля и десанта легли на плечи командира хозяйственного взвода морского пехотинца Юрия Ревякина, который с честью выдержал испытания, но для экипажа установленные пехотные порядки были тоже своего рода испытание. С большим волнением Юрий вспоминает семейные отношения в семье Кравченко. Он и сейчас вспоминает, как жена Кравченко Валентина чуть не опоздала на проводы уходящих кораблей десанта, из-за загруженности на работе. И большой букет цветов, которые не смогла вручить при расставании, а под звуки Славянки бросила с пирса в воду залив. Вспоминается и командир корабля Махонин и обязательные встречи с работниками посольства на корабле.
Вот так с душой дед Ревякин относится ко всему. И к своей уже ставшей родной бригаде морских пехотинцев. Ему не раз предлагали уехать с Севера. Отправиться на юг, на Черное море. А он твердит одно: «Родному флоту - не изменю!»
Дружная семья Ревякиных.
Материал взят из книги Александра Павловского « Под знаком Полярной звезды». Книга в ближайшее время выйдет из печати.
 
|
