Герой России генерал-лейтенант Андрей Гущин - начальник береговых войск, заместитель командующего Балтийским флотом по береговым войскам.
«Так ты и есть тот самый Гущин?» Получив от капитана утвердительный ответ, офицеры продолжили: «Хорошо гремишь, далеко слышно. Чечены сообщают своим, что подошли крупные силы и остановить их невозможно. Наколотили много. Они вас прозвали «солдатами из ада». Недаром о морской пехоте в годы войны легенды слагали. Умеете драться, черти...» Спустя месяц, 13 февраля 1995 г., Указом Президента РФ за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания правительства, капитану Андрею Гущину было присвоено звание Героя Российской Федерации. На той войне он стал первым из «черных беретов», получивших высшую государственную награду.
Весна 1992 г. Кольское Заполярье, полуостров Рыбачий. Шло тактическое учение отдельного десантно-штурмового батальона бригады морской пехоты Северного флота. Десантно-штурмовая рота старшего лейтенанта Магомедали Магомеджанова «висела на хвосте» у отступавшего на запасной рубеж обороны «противника». Еще немного, и морские пехотинцы сомнут его. Главное, не дать «врагу» зацепиться за сопку. Счет – на минуты. Каждый морпех уже ощущал на сухих губах солоноватый привкус победы, как вдруг… Что за чертовщина? Головной дозор уперся в ручей, где летом не то, что человеку – воробью по колено. А сейчас, разбухший от талых вод, он превратился в стремительную реку. - Вперед! – скомандовал Магомеджанов. - Может, обождем технику? – засомневался офицер из вышестоящего штаба, намекая на идущие во втором эшелоне десанта «бэтээры». - «Противник» успеет оседлать сопку и разнесет нас вдребезги еще на подходе! – бросил в ответ командир ДШР, и только кавказский акцент, который обычно не был так заметен, подсказывал, что ротный вспылил. - Сразу видно ученика Гущина, его школа, - послышался рядом одобрительный голос капитана Сергея Полонийчика. – Если уж учиться воевать, то по-настоящему, без всяких ссылок на условности.
Вот был такой же случай у Гущина… Пока переходили вброд стремнину, выдвигались на рубеж открытия огня, Полонийчик с улыбкой вспоминал про тот самый случай. На учении, где присутствовали инспекторы из Москвы, дорогу ДШР капитана Гущина преградила речушка. Мгновенно оценив обстановку, командир роты решил: броском – вперед! Пока «противник» очухается, они будут уже в «мертвой зоне», где настильным огнем не достанешь. А там… Неожиданно заартачился шедший с ротой инспектор из «центра»: мол, не война! Нечего людей в воду гнать! Подождем «бэтээры», они и перевезут! Гущин скомандовал. Рота, подняв над головами оружие, вошла в реку. Через несколько минут подразделение уже было на другом берегу. Рассыпались цепью. Атака «черных беретов» продолжилась с новой силой. Яростно и неудержимо. - Что за самодеятельность?! – рвал и метал проверяющий. - Наступаем, - невозмутимо ответил Андрей. - Горит, что ли? Невтерпеж? Не могли технику подождать? - Товарищ полковник, лично вас перевезут в моем «бэтээре», не волнуйтесь! – ответил ротный. И, говорят, непочтительность эту простили по двум причинам. Во-первых, потому, что рота Гущина отлично выполнила свою задачу. А во-вторых, потому, что уже поостывший проверяющий в первую очередь доложил про «во-первых». Ну, а победителей, как известно, наказывать не принято.
Ситуации – близнецы. Это признал Полонийчик, и это признает любой. Когда капитан Андрей Гущин командовал десантно-штурмовой ротой, лейтенант Магомеджанов был у него взводным. Чему же тут удивляться? Учитель – ученик. Один почерк: стремительность, точный расчет, напор, умение зажечь в бойцах уверенность: они лучшие, они смогут все.
Школа Гущина… В годы службы офицера на Северном флоте и даже уже много позже не раз приходилось слышать эти слова в Спутнике – гарнизоне заполярных «черных беретов». И не только по отношению к старшему лейтенанту Магомеджанову. Те, кому пришлось служить под началом Андрея Юрьевича (и когда он был командиром ДШР, и когда продвинулся по ступенькам служебной лестницы до комбата), в один голос утверждали, что в той или иной мере они были его учениками.
А в юности Андрей мечтал стать летчиком. Может быть, потому, что испытывал пьянящее ощущение прикосновения к поднебесью: занимался прыжками на лыжах с трамплина. Но в летное училище поступить не смог – «срезался» на медкомиссии. Обиду и разочарование переживал трудно. Потом собрался и решил: дорогу в небо можно и с другой стороны проторить. Конечно, парашют – это не истребитель-перехватчик. Однако чувство, пусть скоротечного, но свободного полета над землей, он также дарит неописуемое… Хотя, приехав более двадцати лет назад по распределению в Спутник, Андрей сразу почувствовал себя, как белка в колесе. - Запомни, лейтенант, - сказали ему в штабе бригады, - лето у нас – горячая пора: и в отношении боевой подготовки, и в отношении отпусков. Будешь пока исполнять обязанности ротного, а там поглядим… Гущин ответил: «Есть!» – и с головой ушел в пучину непривычных для него дел, сразу окруживших молодого офицера частоколом. «Ничего, продеремся…», - подбадривал сам себя Андрей. И продирался: дневал-ночевал в казарме, изучал казавшееся поначалу архисложным ротное хозяйство, проводил занятия, стрелял, бегал кроссы, совершал марш-броски…
А «Гепардом» Андрей стал на первых тактических учениях, когда понадобился позывной для работы в эфире. Тогдашний командир ДШБ капитан Алексей Знаемский заметил, что такой позывной Гущину в самый раз: несмотря на высокий рост и крепкое телосложение, парень гибкий, пластичный. По-кошачьи умен, хитер, терпелив, а главное – когда необходимо, решение принимает молниеносно и так же быстро его выполняет. Чем не гепард! Так за Андреем и остался его «кошачий» позывной.
Спустя несколько лет старшего лейтенанта Гущина назначили командиром первой десантно-штурмовой роты. За короткий срок он сделал ее образцово-показательной. Именно образцовой и именно показательной, а не показушной. Подчиненные себя не жалели.
По нраву пришелся им командирский девиз: «Если быть, то быть первыми!» Но самое главное, чему учил Гущин подчиненных, - это уверенности в своих силах. Как в жизни, так и в бою. Андрей рано понял: все, чего он сумеет добиться в жизни, зависит лишь от него самого. Вероятно, поэтому среди ровесников заметно выделялся смелостью, решительностью, напористостью и в словах, и в поступках.
В училище на мандатной комиссии, когда спросили, кем желает стать, ответил: - Маршалом! - Кем-кем? – брови седовласого полковника поползли вверх, члены «мандатки» хмыкнули. – А вы слышали, товарищ абитуриент, о том, что скромность украшает человека? - Так точно, - задорно ответил Андрей. – Ну, тогда генералом!
Полковник еще раз перелистал его личное дело, смерил взглядом широкоплечего, ладно скроенного парня и улыбнулся: - Ладно, идите, Андрей Юрьевич! Мы подумаем о вашем генеральском будущем. За Андреем еще не закрылась дверь, как кто-то из сидящих за столом с иронией заметил: - Нахальства не занимать… Впрочем, члены комиссии проявили объективность и признали, что абитуриенту Гущину не занимать и многого другого, необходимого будущему офицеру. А его намерение, еще не став курсантом, уже «носить в ранце маршальский жезл», в конечном итоге, оценили как еще один плюс.
Уверенность в себе и матросах. Для офицера морской пехоты она особенно важна. Будешь верить в собственные силы, знания, мастерство, опыт – поверят тебе подчиненные, будут брать с тебя пример, затаив дыхание, ловя каждое слово, повторяя каждый жест. Добьешься этого – пойдут «черные береты» за тобой и в огонь, и в воду, и к черту в ад, и к Богу в рай.
Капитан Андрей Гущин и первая десантно-штурмовая рота были уверены друг в друге. Рискну даже утверждать – любили друг друга. Никогда морские пехотинцы не подводили своего командира, гордились службой в первой десантно-штурмовой, дорожили ее честью. Многие тогда решили пойти по гущинским стопам. В бригаде еще шутили, что разнарядку на желающих поступить в военные училища можно было выполнить за счет только одной первой ДШР.
Старшина Сергей Васильев и сержант Александр Шаповалов поступили в Рязанский институт ВДВ на факультет спецназа. Сержант Александр Варенников пошел в летное училище. Еще двое питомцев Андрея Юрьевича, как и он сам, окончили Ленинградское высшее общевойсковое командное училище. - Я рад, что сумел передать парням любовь к военной службе - говорил Гущин. Это, конечно, уже само по себе много. Но передал Андрей Юрьевич, очевидно, и свою манеру командирского поведения: выдержанность, тактичность, озорной блеск в синих, как небо, глазах. Слова: «Ты как Гущин…» – сказанные со стороны кому-либо из первой роты, воспринимались морпехами как наивысшая похвала.
Подчиненные хотели походить на ротного во всем. И здесь произнести фразу: «Не сотвори себе кумира» – язык не поворачивался. Такого кумира, как Гущин, дай Бог каждому! Может быть, поэтому и остались в свое время дальше служить в Спутнике парни из первой ДШР. Например, прапорщик Дмитрий Лысый – командиром взвода, прапорщик Владимир Демчук – техником десантно-штурмовой роты. И многие другие. Вместе с ними 7 января 1995 г. майор Андрей Гущин, к тому времени - командир первого батальона морской пехоты, вылетел в Моздок в должности заместителя командира усиленного отдельного десантно-штурмового батальона Северного флота. Для выполнения, как им сказали, специального задания правительства России в Чеченской Республике.
Перед самой отправкой в Чечню заместитель комбрига по воспитательной работе подполковник Николай Руденков спросил Гущина начистоту: - Андрей Юрьевич, ты же сам комбат, а летишь замом. Не обидно? - Николай Григорьевич, там будут мои парни, - ответил офицер. - И я обязан быть рядом с ними. А в качестве комбата или его заместителя – какая разница?! Рассказывать о том, как воевал в Грозном, Гущин не любит. Поэтому об этом рассказали его подчиненные, друзья Андрея. В ходе штурма комплекса зданий Совета министров Чечни, адова бельма на глазу городской войны, тяжело ранило командира второй ДШР старшего лейтенанта Виктора Шуляка. Командование батальона решило послать в Совмин майора Гущина, чтобы он взял командование на себя.
Как вспоминал сослуживец Гущина майор Сергей Брагин, обстановка в то время была такой, что всем казалось: Андрей идет на верную смерть! За трое суток морские пехотинцы под командованием майора Гущина выдержали множество ожесточенных обстрелов, атак боевиков, превосходивших североморцев по численности в несколько раз. В один из моментов боя «дух», внезапно вынырнувший из канализационного люка под совминовской аркой, открыл по североморцам кинжальный пулеметный огонь. «Черные береты» оказались в критическом положении. Воспользовавшись моментом, дудаевцы бросились на штурм. В морских пехотинцев полетели гранаты.
Спасение было в одном – немедля уничтожить пулеметчика. Гущин взял это на себя. Рванул из-за стены, по-кошачьи распластался в немыслимом броске, одновременно нажав спусковой крючок. Пулеметчик опоздал на долю мгновения. Андрею этого хватило. А в одной из жестоких стычек майора Гущина тяжело контузило. Уже затемно отыскали морпехи своего командира, засыпанного землей, битым кирпичом…
В госпитале в Санкт-Петербурге Андрей узнал: Указом Президента России от 13 февраля 1995 г. ему присвоено звание Героя Российской Федерации. «Если бы не Андрей Юрьевич, нас в зданиях Совмина полегло бы гораздо больше. Мы за ним были, как за каменной стеной, - говорили сержанты и матросы, входившие в штурмовую группу Гущина. – И если бы с ним, не дай Бог, случилось самое страшное, мы каждого «духа» раздирали бы по частям и говорили, что, мол, так и было!» - Я верил в парней. Знал, что выстоят. Они – герои! Я горжусь ими! И, честно говоря, приятно, что в их умении побеждать есть толика и моего труда, - это уже майор Гущин рассказывал о своих подчиненных.
В марте 95-го, вернувшись из госпиталя в бригаду морской пехоты, Андрей вновь окунулся в круговерть комбатовских проблем и забот. А их у него было столько, что в батальоне офицер пропадал с раннего утра и до позднего вечера.
А тут еще в Спутник на стажировку приехали курсанты общевойскового командного училища, которое заканчивал сам Гущин. Андрей Юрьевич, как и обычно, взял стажеров под свою опеку. Лично проводил с ними занятия, а когда не хватало времени, требовал от ротных и взводных, чтобы курсанты имели максимум возможностей совершенствовать огневую подготовку, осваивать морпеховскую технику, а главное – учиться работать с людьми, знать, понимать их, как самих себя. На вопрос, зачем при своей огромной занятости Гущин столько времени уделяет стажерам, Андрей Юрьевич тогда ответил: - Мне небезразлично будущее армии. А на стажировке парни делают, по сути, первые шаги в роли офицера. И хочется, чтобы они сразу полюбили офицерскую службу. А, кроме того, может быть, для кого-то из них эта стажировка станет точкой отсчета службы в «черных беретах».
Любопытная, кстати, деталь. Когда спросили стажеров, знают ли они в училище кого-нибудь из курсантов – бывших «спутниковцев», те сразу же ответили: - Знаем. На третьем курсе учатся. У одного – коренастый такой, крепкий – на батальонном тактическом учении позывной был «Гепард»…
В том же 1995 г. майор Гущин поступил в Военную академию имени Фрунзе. После выпуска офицер уехал на Тихоокеанский флот, где командовал полком морской пехоты. Затем Андрея Юрьевича назначили командиром отдельной гвардейской бригады морской пехоты Балтийского флота. Потом была учеба в Военной академии Генерального штаба, служба в Главном управлении боевой подготовки Вооруженных сил… А сейчас Герой России гвардии полковник Андрей Гущин – начальник береговых войск Северного флота. И означает это лишь одно: матросов и офицеров морской пехоты, с гордостью называющих себя учениками заполярного «Гепарда», станет еще больше. Сергей ВАСИЛЬЕВ http://oficery.ru/security/4964
|
