Евгений Буздин
В дни праздников мы вспоминаем славные имена тех, кто является легендой воинской доблести, гордостью нашей армии и всей страны. Тех, кто
своей жизнью доказал: наше Отечество защищают достойнейшие его сыновья.
Среди этих имен — Евгений Буздин, морской пехотинец, майор, кавалер ордена Мужества. Я знал его с момента прибытия в часть, после окончания Рязанского училища в 1994 году. Такой же, как и все молодые лейтенанты, ошеломленные жестким северным бытом после, эйфории выпускного бала. Будучи по
натуре скромным, он особо не выделялся из среды молодых офицеров. Слишком мало им было отведено времени для становления, мало было времени, чтобы как-то проявить себя... А потом наступил январь 1995 года... Грозный... Первые
бои... и ранение...
Стало ли подвигом его возвращение в строй морской пехоты с протезом после выхода из госпиталей? Мне кажется что высшей
точкой героизма является его стремление остаться в строю… Там на войне, он исполнял свой воинский Долг... А дальше было право выбора... И он выбрал службу...
Опять в строю... Опять с личным составом... Женя обязан своей дальнейшей службой в морской пехоте исключительно своей силе воли и упорству. Он смог убедить не только себя в том, что он может служить, но и врачей. Ему позволили продолжить службу. Человек, лишившийся руки, оказался годным к службе и допущен совершать прыжки с парашютом... Эта была самая большая победа Жени Буздина и самый великий его подвиг.
Пожалуй, вся его дальнейщая жизнь — подвиг. Да именно — Подвиг. Сила воли и стремление к жизни сумели победить вначале смерть, а затем и инвалидность. Наперекор приговору, казалось, вынесенному самой судьбой, он смог вернуться в строй и вместе с тем в полноценную жизнь. Его короткая, но яркая Жизнь — надежда и пример для многих людей, ставших жертвами трагических обстоятельств в мирное время. Он напоминает, чего может добиться тот, кто не утратил силы бороться и веру в себя.
* * *
Под словом «моряк» принято подразумевать тех, кто напрямую связан с морем, бороздит на кораблях океанские просторы или меряет океанские глубины. Но сегодня я хочу отступить от традиции и рассказать о человеке, который хотя и носил в течение пяти с лишним лет черную флотскую форму, однако море видел редко, — о морском майоре Евгении Буздине.
Так уж получилось, что морская пехота стала как бы знаменем ВМФ, средоточием тех лучших качеств, которыми отличались все поколения «черных беретов». Буздин принадлежит к одному из последних — второй половины 90-х «огненных» годов прошлого столетия.
Наше знакомство с Женей было коротким, и даже мимолетным. В начале ноября 1994 года для подготовки праздничного материала я приехал в командировку в 61-ю отдельную Киркенесскую Краснознаменную бригаду морской пехоты Северного
флота, гарнизон Спутник. И мой друг, заместитель командира первой десантно-штурмовой роты ОДШБ старший лейтенант Игорь Дурнов, провел меня на занятие морских пехотинцев по воздушно-десантной подготовке к одному из наиболее толковых и перспективных молодых взводных. Им и оказался лейтенант
Буздин, вчерашний выпускник Рязанского высшего воздушно- десантного командного училища. Тогда мы с Женей переговорили минут пять, я сделал несколько снимков бойцов, колдовавших над укладкой парашютов, и мы с Дурновым двинули дальше
по Спутнику…
Следующая встреча с Евгением Буздиным произошла уже летом 1995 года… Мы сидели с Евгением в комнате с незашторенным окном, через которое заполярное солнце струило свой яркий, негасимый свет. Вспоминали и поминали ребят, которые никогда уже его не увидят. В бригаде морской пехоты впервые был День памяти морских пехотинцев, погибших в Чечне. Возле памятника отдавали последний долг павшим, искупая необъяснимую и неоправданную вину живых перед мертвыми. Памятник останется грядущим поколениям, а память… Она останется и будет обжигать всполохами той «дочеченской» жизни, когда все еще были живы, вместе мерзли и чертыхались на полигоне, делили последнюю сотню до получки и сбрасывались на детскую коляску счастливому отцу. «Он мне спать не давал, он с восходом вставал, а вчера не вернулся из боя…»
Женя вставил в видеомагнитофон кассету, и через миг с экрана на нас смотрели шальные от радости молодые лейтенанты в новенькой, с иголочки, форме. Еще бы — выпуск! Прощай, курсантский взвод, да здравствует первое офицерское звание! Они еще
резвились и дурачились, травили байки и анекдоты. Молоденькие жены, почти девчонки, смотрели влюбленными глазами на повзрослевших в одночасье мужей. Кое-кто уже не только женой, но и детьми обзавелся.
Однако за три месяца до выпуска на курс приходила женщина-экстрасенс. Напророчила худое: мол, четверо из пяти погибнут в ближайшей войне. Но о войне еще и речи не было, и никто в ближайшее время умирать не собирался. И красивые жены-девочки
ни шестым, ни десятым чувство мне чуяли беды и не подозревали, сколь малый век отпущен их суженым.
Девяносто процентов выпускников 1994 года Рязанского ВВДКУ прошли через Чечню. Из курсантского взвода Евгения Буздина в Грозном погибли двенадцать человек. Один остался без ног, другой — без глаза. Женя — без левой руки… Тогда в свои двадцать три
он выглядел если и ненамного старше, то уж мудрее — это точно. И говорил взвешенно и негромко, без запальчивости. Война быстро избавляет от юношеской мечтательности. А за спиной у Евгения их уже было пять, маленьких, локальных, ну не то чтобы войн, а, говоря по-военному, «боев местного значения»: Фергана, Баку, Москва 1991-го и 1993-го и Чечня.
В детстве Женя мечтал стать капитаном дальнего плавания, бредил экзотическими странами и героями Жюль Верна. Они восхищали его мужеством, великодушием, благородством. В какую только точку земного шара ни заводила его романтика приключений и путешествий! Но его детство закончилось 3 августа 1985 года, за месяц
до четырнадцатилетия. Они вернулись с отцом из тайги, с охоты, и увидели убитую горем мать. Мальчишечье сердце тревожно екнуло: Сережа! В похоронке, ворвавшейся в дом, сообщалось, что Женькин старший брат геройски погиб в Афганистане. Во время боевого вылета вертолет старшего лейтенанта Сергея Буздина сбит «стингером».
Он не верил, что брата нет в живых. Ну не могут такие люди, как Сережа — честные, бескорыстные и смелые, — умереть, они просто обязаны жить! Иначе все
не по правилам. Однако потом привезли цинковый гроб… С гибелью брата он будто потерял частицу себя. Очень переживал. Твердо решил стать офицером, по возможности — летчиком, чтобы отомстить за Сергея.
Но повоевать за брата на горячей афганской земле не удалось — не успел. Ему был уготован иной путь — с не менее жестоким и немилосердным экзаменом на прочность. Он не клял судьбу — «видимо, так на роду написано». Хотя мог, как минимум, дважды обмануть ее, спрямить ее зигзаги. Один раз, когда промолчал, что у него в Афганистане погиб брат: вполне возможно, что это учли бы, и он не попал бы в январскую 1995 года «мясорубку» Грозного. Но он и в мыслях не допускал, что из-за Сергея ему пропишут льготное прохождение офицерской службы. Зачем тогда вообще надо было идти в десантное училище? Чтобы потом всю жизнь за погибшего брата прятаться?
В другой раз — когда раненный в ногу Евгений остался на блокпосту и продолжал командовать. Не мог он из-за пустяка ребят своих бросить! «Пустяком» были два осколка от разорвавшейся мины. В горячке боя он даже не обратил внимания, но когда нога распухла и заныла так, что невозможно было ступить, он на БТРе поехал искать санитарную машину. Один осколок вытащили сразу. Второй осколок вышел сам, но уже позже, в госпитале. А тогда, несмотря на протесты медиков, лейтенант Буздин вернулся в свою роту. Он понимал: его необстрелянным ребятам, впервые видевшим кровь
и смерть, нужен был боевой опыт взводного. Он знал цену командирскому примеру, понимал, как важно подбодрить людей, помочь им побороть неуверенность и страх.
В 1990-м в Баку их десантно-штурмовая бригада с боем входила в город. Неожиданно замыкающая колонну боевая машина десанта, где Буздин был пулеметчиком, застыла на месте. Горючее — на нуле. Колонна БМД, прорвав блоки, ушла вперед. Одинокая же «бээмдэшка» так и осталась стоять на перекрестке как мишень. Взводный лейтенант Сулейманов решил слить топливо из баков приткнувшихся у обочины разбитых КамАЗов. Взял с собой Буздина. Вечностью, разделенной на смертоносный свист «мгновений», показалось им время, пока сливали топливо в канистры. Огрызаясь на огонь, короткими бросками перебегали от маши ны к машине и капля за каплей добывали драгоценную «горючку». В ней было их спасение. В какие-то секунды казалось, что все — выхода нет, и липкий страх тошнотворным комом подкатывал к горлу. Но рядом был командир, а в него Женька верил, как в Бога! Верил, что Сулейманов пропасть не даст. И они выкрутились, уцелели…
… Когда лейтенант Буздин вернулся на блокпост, его парни достали ему палочку: чтобы не так сильно болела нога при ходьбе. Евгений готов был и в таком состоянии вести своих матросов в бой. Однако мина, разорвавшаяся на «блоке» ночью 16 января, поставила окончательную точку.
Как ни странно, он еще мог шевелить пальцами, хотя сама рука представляла собой кровавое месиво. Врачи полевого госпиталя, оборудованного в одном из черных грозненских подвалов, сказали категорически: «Ампутировать!» Евгений ни за что не соглашался. Но медикам было не до уговоров. Они-то понимали: в стационарных условиях, может, и реально было бы поколдовать над рукой, попытаться спасти ее. Однако здесь, когда поток тяжелораненых превращал каждые сутки в одну бесконечно длинную операцию, приходилось ставить вопрос ребром: или рука, или жизнь!
Там, в подвале многоэтажки, впервые нахлынуло отчаяние. Казалось, жизнь закончена. Ну, что ему делать в этом мире с одной рукой, когда и с двумя-то люди порою не знают куда податься? Уж лучше бы насмерть, чем так…
воронежский госпиталь
Затем был воронежский госпиталь, и все также по ночам грызли мысли о будущем. И чем больше Женя думал о нем, тем беспросветнее оно ему казалось. Почему-то хотелось увидеть лицо дудаевского боевика, загнавшего 120-миллиметровый заряд в ствол миномета. Зачем? Буздин и сам не знал.
Ночь — плохая советчица. С рассветом тьма отступала, а вместе с ней и мысли, бередившие душу и лишавшие покоя. В госпитале рядом с Евгением лежали люди, еще более изувеченные чеченским адом. Они сами нуждались в поддержке, но старались подбодрить молодого офицера. Природный оптимизм брал свое. На смену мрачным мыслям приходили герои школьных лет: Маресьев, Николай Островский, капитан Немо… И брат Сергей. Он был бы недоволен: «Расклеился, нюни распустил, нужно жить и рано на себе крест ставить!» И твердое решение, как ему быть дальше, вызрело: «Я должен остаться служить!».
Это была первая просьба, которую услышал командующий Северным флотом адмирал Олег Ерофеев, когда прилетел в Воронеж к раненым морским пехотинцам. Евгений написал письмо министру обороны с просьбой оставить его в кадрах: он был уверен, что
может быть еще полезен флоту. В томительном ожидании встречал каждый новый день. От былой подавленности не осталось и следа, но сомнения все же смущали душу: а вдруг не разрешит? Малюсенькой звездочкой мерцала надежда: как-никак тогдашний министр окончил то же училище, что и Женя…
23 февраля, в День защитника Отечества, в госпиталь лейтенанту Буздину пришла долгожданная телеграмма: «Решением министра обороны генерала армии Павла Грачева вы остаетесь в кадрах Вооруженных Сил. Желаю вам скорейшего выздоровления.
Генерал-лейтенант Никитин». Женька готов был целовать этот листочек. После кошмара пережитого, горьких мыслей, сомнений и отчаяния, он снова живет! Он победил главного противника —самого себя!
Там, в Воронеже, журналисты все допытывались у родителей Жени: мол, ведь мог же он упомянуть о погибшем брате, отказаться от Чечни? Нина Васильевна вытирала беспрерывно набегавшие слезы: «Нет, не мог. Не такое у него воспитание, чтобы прятаться за других». Ну а ей, матери, неужели не хотелось как-то уберечь единственного сына? Она печально качала головой: «Хотелось. Но это его долг. Мы с отцом не одобрили бы, если б он не поехал…»
Сразу после госпиталя кавалера ордена Мужества старшего лейтенанта Евгения Буздина назначили заместителем начальника штаба батальона морской пехоты. Спустя два с половиной года — заместителем командира 876-го ОДШБ по воздушно-десантной подготовке. Понятно, каждая новая должность — это всегда новые хлопоты. Но Женя преодолевал трудности, ни в чем не искал для себя послаблений. Сразу замыкался, уходил в себя, когда видел, что командиры делают ему поблажку. Никаких скидок! Ведь он — офицер морской пехоты: на полигоне, при учебной высадке ДШБ, а понадобится — и в бою.
Всегда, когда в командировках в заполярный Спутник встречался с Буздиным, я испытывал непередаваемое чувство обиды за Женьку. После ранения ему обещали квартиру на Большой земле. Но раз остался служить, то, видимо, решили, что обождет.
Два года по различным инстанциям мурыжили с протезом левой руки. Наконец-то сделали. Вручили: живи, мол, и радуйся! Но протез протезу — рознь. Несподручен он оказался для специфики службы в морской пехоте. А ведь можно было сделать другой, более подходящий. И нашлись специалисты, способные изготовить его. Однако не оказалось денег: каких-то ничтожных десяти тысяч долларов!..
В декабре 1999 года Женя перевелся в военный комиссариат г. Дзержинска и Володарского района Нижегородской области. Служил в должностях офицера и старшего офицера 3-го отделения военкомата. По жизни рядом с ним верная спутница Ирина, также офицер, сотрудник военного комиссариата. Однако сейчас военкоматы реформируют. Все их специалисты стали гражданскими. Поэтому с 1 апреля и в течение полугода майор Буздин находился в распоряжении командующего войсками МВО! А в чьем распоряжении находится последние месяцы — Евгению и самому непонятно. Как неясно, когда он сможет уволиться в запас и получить шанс быть назначенным уже на гражданскую должность, о чем говорится в листе беседы с начальником отдела кадров Нижегородского областного военкомата. Ему это гарантировали, хотя сегодня замещение вакантных должностей в отделе идет, что называется, полным ходом!
Так как военкомат г. Дзержинска и Володарского района реорганизован, и он расторгнул договор с местным филиалом «Нижегородпромстройбанка», в сентябре закончился срок действия банковской карточки, на которую Буздину перечисляли денежное довольствие.
Кроме этого, лекарства, прописанные Жене от сахарного диабета и гипертонии, в перечень «льготных», предоставляемых бесплатно, не входят. Все они — дорогостоящие, а более дешевыми препаратами замещать нельзя. Словом, как и прежде морской пехотинец Евгений Буздин на передовой, однако уже иного фронта: и не стреляют вроде бы, и мины не рвутся, но…
Сергей Васильев, фото Сергея Сидорова
«Красная звезда», 27 ноября, 2009 г.
Боевые заслуги были отмечены единственной боевой наградой — орденом Мужества. Память об Жене Буздине, его силе воли, жизнелюбии и мужестве, которые по праву принесли ему славу человека, навеки останется в людских сердцах, служа примером для воспитания последующих поколений. До самой смерти этот человек не
поддавался недугам и удивлял окружающих своей жизнерадостностью. Жил он небогато, но никогда не жаловался на судьбу, а, находясь на службе, не замечал своих физических недостатков. Евгений Буздин — пример мужества, воли и жизнелюбия. Его не заставила отступить даже такое серьезное препятствие как потеря руки. Он
шел к своей мечте, любил жизнь, никогда не гордился своими военными победами и даже не считал их подвигами. Он просто не представлял, что жить можно как-то иначе.
Настоящие героические подвиги во время Войны совершали тысячи русских людей. Но большинство из них почти совсем неизвестно, потому что для пропаганды было достаточно одного… Сохраним же светлую память о них в наших сердцах… Майор Евгений Буздин по- хоронен в г. Дзержинске. Он не стал почетным гражданином своего родного города, его именем не названы улицы.. Но он навечно остался в памяти целого поколения морских пехотинцев, ярким примером Мужества и служения Родине__
материал взят из книги Александра Павловского " Под знаком Полярной звезды". Книга в ближайшее время выйдет из печати
  |
